Глава 34

Я останавливаю дыхание,
и тем не менее живу

В течение этого разговора мы быстро шли, или я бы лучше сказал, продвигались, потому что мы больше не шли, как обычно идут люди, а прыгали вниз, всегда вниз. Были долгие периоды тишины, в течение которых я занимался размышлением над проблемами, соответственно требующими решения, и даже если я и хотел так поступить, то не осознавал течения времени. Быть может, дни и недели проходили в этом путешествии. Я также не мог определить быстроту нашего движения. Я ощущал заметное уменьшение в количестве мускульной энергии, требуемой для того, чтобы нам нестись вперёд. Я осознавал, что моё тело освободилось от усталости. Движение стало успокаивающим вместо изнуряющего. Мне показалось, что соотношение потери веса, как показано при наших свободных движениях к пропорции того расстояния, которое мы прошли, было большим, чем прежде. Малейшее проявление толкающей силы быстро бросало нас вперёд. Вместо натруженного короткого шага верхней земли один лёгкий прыжок переносил нас на многие ярды. Лёгкий прыжок - и наши тела в пространстве. Мы переносились через многие расщелины, легко приземляясь, чтобы снова так же легко двигаться. Я восхищался, ведь хотя я и стал участвовать в чём-то необычном, практическое доказательство этому было удивительно впечатляющим, и снова я спрашивал моего спутника.

"Сейчас мы приближаемся к тому, что физики бы назвали центром гравитации, - ответил он - и наш вес быстро уменьшается. Это точно соответствует законам, управляющими силой, называемой гравитацией, которая на земной поверхности явно однообразна, хотя не один известный инструмент не может продемонстрировать её точную вариацию на площади, занимаемой человеком. Люди всё ещё не были в состоянии определить это изменение, хотя известно, что горы притягивают объекты. Изменение в весе по мере нашего нисхождения в землю ощутимое, но чтобы развить подлинный закон, необходимо наблюдение на расстоянии, по меньшей мере, десять миль под поверхностью океана. А человек, являясь созданием, чьи движения заключены на тонкой горизонтальной коже земли, никогда не был на глубине в одну милю под её поверхностью, и как следствие, его возможности для сравнения крайне ограничены.”

"Меня учили, - отозвался я - что по мере движения центра Земли гравитация понижается, в этой точке тело находится без веса, и я едва ли могу понять, как могут такие положительные утверждения научных работников быть так далеко от истины."

"Людьми на поверхности предполагается, что максимальный вес должен находиться на дистанции в одну шестую под поверхностью Земли, что отсюда вес уменьшается к центру, пока не теряется вообще - ответил он. - Эта гипотеза, хотя и направлена по правильному пути, всё же далека от истины, но близка от неё настолько, насколько ожидалось, если мы рассмотрим данные, на которых люди базируют свои вычисления. Если бы не противоречивые ошибочные взгляды, люди имели бы небольшой стимул для продолжения своих исследований, и насколько до сих пор в науке существует правило, со временем истина проявится в данном случае. Одно поколение изучающих опровергает предшествующие теории, все работают над устранением ошибки, все добавляют факторы ошибки, и все вместе движутся вперёд к общей цели - великому обобществлению, которое пока не может восприниматься. Каждое поколение тружеников всё ещё проглядывает феномены, которые хотя и очевидные, но пока ещё непонятные. Но в будущем они сделают очевидными для учёных их ошибки настоящего. В качестве примера такого способа, при котором факты были, таким образом, пропущены, в Вашем путешествии является то, что на Вас произвели впечатления определённые удивительные внешние условия, или окрестности, и Вы не обратили внимания на условия более замечательные в Вашем теле. Так же и с учёными. Они не замечают удивительные факты, прямо бросающиеся в глаза, факты слишком явные для того, чтобы быть невидимыми, по причине их большой "близости".

"Это утверждение я не могу опровергнуть, и поэтому должен его допустить, но с протестом. Там, где существует так много того, что представляется таинственным, я, вероятно, проглядел некоторые вещи, но вряд ли могу признать то, что в невежестве прошёл мимо условий в моём собственном организме, настолько заметных, как и это уменьшение гравитации, которое так поразительно отвлекло на себя моё внимание".

"Чтобы только убедить Вас, я скажу, что Вы почти прекратили дыхание и не осознаёте этого".

Я резко остановился, моментально взволнованный, и теперь, когда ум мой был направлен на этот факт, стал осознавать, что мне не хотелось дышать, и что грудь моя перестала подниматься и опускаться, как в прошлые времена при вдыхании и выдыхании. Я крепко сжал свои губы, и долгое время у меня не было желания дышать, затем последовал лёгкий невольный вдох и едва заметный выдох, через длинный интервал бездействия. Импульсивно я повернул лицо к проходу, который мы пробежали. Мною овладело чувство тревоги, неуправляемое, невыразимое желание улететь от таинственного существа, вернуться к людям и снова быть человеком земной поверхности. И я бросился обратно через помещение, которое мы прошли. Мой гид схватил мою руку.

"Постойте, постойте, - вскрикнул он - куда же Вы пошли, переменчивый смертный?"

"На поверхность, - закричал я - снова к земному свету. Отпустите меня, неземное создание, ненормальное существо, человек или дьявол. Разве Вы не вовлекли меня достаточно далеко в оккультные сферы, которые должны быть навсегда запечатаны для человечества? Разве вы не отобрали у меня всё, что люди любят и лелеют, и уничтожили все связи с друзьями и знакомыми? Разве вы не привели меня на такие дороги, куда не посмеет подняться воображение пишущего новеллы, к опытам, которые человеческая рука не посмеет описать, как реальные, к тому, что теперь я стою на ногах на разграничительной линии, окаймляющей пустоту и огромную потерю веса, с телом, почти исчезнувшим, как материальная субстанция, граничащим с ничто, и, наконец, к дыханию, почти прекратившемуся? Я говорю и повторяю, не пришло ли время, когда я должен сомневаться и сделать перерыв в моей безрассудной карьере?"

"Не время" - ответил он.

"Когда придёт этот час?" - спросил я с отчаянием и задрожал, когда он ответил:

"Когда будут открыты три Великих Огня".